Палатки, которые мы потеряли
Палатка-юрта является быстровозводимым типом временного жилья, собираемого без применения каких-либо механизмов. Имеет высокую степень сохранения тепла и транспортабельности.
Из рекламного проспекта
Отличительной особенностью является то, что каркас, наружный и внутренний тенты собраны в заводских условиях. Воздушная прослойка между тентами уменьшает теплопотери. В верхней части купола имеется дымовая труба с дефлектором для подсоединения нагревательных приборов. Куполообразная форма способна выдержать большие ветровые нагрузки. Наружный тент изготовлен из морозостойкой водоотталкивающей цветной яркой ткани. Высокое качество палатки-юрты подтверждается её применением в различных климатических условиях Крайнего Севера, Сибири, Дальнего Востока, Казахстана, Ингушетии в течение более 15 лет.
В далеком 1991 году, почти одновременно с прибытием первых американских охотников на медведя, мы получили в Камчатпромохоте невиданные палатки ярко-красного цвета, которые в сложенном состоянии представляли собой тяжеленный трёхметровый цилиндр из трубок и ткани, передвинуть который в одиночку можно было с трудом.
Мы долго мучились при первой постановке этих невиданных сооружений, пока разобрались в их простой и надёжной, как автомат Калашникова, схеме. Хитрая конструкция, отдалённо напоминавшая складной зонтик, состояла из алюминиевых трубок, соединённых уголками и обычными болтиками, и оказалась на удивление живучей: многие палатки перешагнули 15-летний рубеж нещадной эксплуатации.
Инженеру, придумавшему складную юрту, надо бы дать Нобелевскую премию в области туризма, потому что надёжность, удобство и простота установки этой палатки сочетались с огромным полезным объёмом, предусмотренной заводом дымовой трубой для установки печи и хорошей теплоизоляцией, ибо конструктор был ещё и двухслойным. Наружный тент состоял из водостойкой толстенной клеёнчатой ткани, а внутренний – из весёленькой х/б бязи, которая, судя по полосатой расцветке, применялась в основном для шитья матрасов. В общем, в такой палатке было тепло и сухо, в ней можно свободно ходить в рост и легко разместить 3 армейские кровати, а вповалку – уложить целое отделение. Большим плюсом было то, что конструкция – и каркас и тенты – была единой: ничего не нужно возить отдельно (кроме мешка с полами, но без него легко обходились), а соответственно, нельзя забыть что-то взять. Установка занимала 10 минут, правда, требовала участия минимум 3 человек: трубочный каркас с прикреплёнными к нему наружным и внутренним тентом раздвигался в стороны, снизу выдавливался купол, после чего верхний тент надлежало расправить и укрепить по угловым стойкам. В начальной конструкции слабым местом были круглые двойные окна из прозрачного плекса, которые, как ни крепи, всё равно текли при сильном дожде, но с этим можно было мириться. Впоследствии окна из современного мягкого и прозрачного материала стали вшиваться в наружный и внутренний тенты. Палатки имели много проушин для растяжек и выдерживали любой сильный ветер в тундре и на побережье.
«Ловкая» конструкция мобильного домика – «три в одном» (каркас, тенты и печная разделка) – заставляла постоянно идти на эксперименты по применению, но опыт показал, что для гор такие юрты подходят не особо. Как-то в конце августа, во время штормового циклона, пару палаток, поставленных выше 1000 м над уровнем моря, сначала перевернуло и снесло, а потом остатки засыпало полуметровым снегом. Не помогло даже заваливание камнями растяжек и периметра жилищ. Правда, находчивые охотники, повернув останки палаток, превратившиеся в подобие сложенных огромных зонтов, против ветра, забрались в них как в берлоги и дождались спасительного вертолёта.
Главным «врагом» таких палаток был… тот же вертолёт. То желая показать своё мастерство, а то без учёта особенностей устройства полевых лагерей (сверху всё сооружение выглядело капитально крепким), командиры частенько подсаживались поближе, и поток из-под винтов, особенно с попутным ветром, ломал и переворачивал юрты.
Единственным минусом «красных юрт» были их линейные размеры, даже в сложенном виде, и вес, поэтому перевезти их можно было только в кузове грузовика, вездеходе или вертолёте. Ну и на нарте, конечно. Но поскольку именно эти транспортные средства в основном и применялись для лагерных дел, такой расклад устраивал. Два десятка таких палаток покрывали нужды любого аутфитера.
Однако «лагерная жизнь» состарит кого хочешь, и юрты постепенно стали выбывать из строя. То добрый командир Ми-8 сдует палатку, после чего ремонт рваной юрте со сломанными вдребезги стойками уже не нужен, то по собственной глупости поставишь лагерь не там, где надо, а то непросушенную палатку положат на склад, и плесень испортит ткань. Плюс многочисленные установки и снятие «на время» под рёв двигателей Ми-8 и его командира, опаздывающего в аэропорт «к заходу», скоростные погрузки и перетаскивания, да и многонедельная ветровая нагрузка давала себя знать. В итоге после многих лет использования встал вопрос замены юрт на аналогичные новые, но не тут-то было.
Заводик, где их делали, с трудом нашли в Батайске. Однако времена изменились, Союз распался, и оказалось, что чудесный красный брезент на тенты уже никто не делает. Провели быструю замену на современную синюю синтетическую ткань с пропиткой, однако та оказалась намного слабее красного брезента, хлопала на ветру, и вдобавок искры из печной трубы оставляли на ней следы. Кроме того, эта ткань абсолютно не дышала, образуя конденсат. Такие юрты прожили совсем недолго, оставив след разве что на фотографиях. Потом заводчане нашли ткань, похожую на исконную, разве что потоньше и цвета детской клеёнки. Но деваться было некуда – заказали. Но прошло время и этих палаток, и внезапно оказалось, что всё: больше таких никто не делает.
Где и когда только не ставили мы такие юрты: они пережили весенние медвежьи охоты с морозами до –15 ночью, тридцатиградусную жару летних рыбалок, осенние проливные дожди и ветра в бухтах побережья. Даже в –40 на Таймыре мы ночевали в такой палатке, правда, понравилось не очень. Хитрая таймырская угольная экономка (а с дровами в «ихней» тундре совсем грустно, это не камчатские березники, которые мы вообще-то тоже называли тундрой) быстро разгоралась докрасна, превращая внутренности палатки в подобие сауны, единственным охладителем которой была открытая дверь. С такой «отдушиной» клубящийся холод мгновенно отвоёвывал себе метр пространства внизу, но именно там же и стоит кровать, поэтому полночи приходилось поневоле бодрствовать, а отрезок времени между состоянием печки «почти прогореть» и «совсем остыть» давал даже в спальнике не более 2–3 часов времени.
Зато в несильный мороз или осеннюю непогоду, пусть и с дождём, юрта представляла собой замечательное жилище. Часто для удобства делали пол из досок, особенно при глубоком снегу, копать который до земли негуманно и долго. Из 5–6 палаток-юрт легко и в любом месте устраивался рыболовный лагерь, одна юрта – отличный вариант для походной кухни-столовой.
Сейчас, казалось бы, такое обилие всякого «эквипмента», но замены мобильной, огромной и тёплой юрте нет. Имеются сейчас всякие большие палатки, только открой поисковик – глаза разбегаются, но они, как правило, одностенные, плюс долго собираются, а стойки из отдельных трубок растерять в полях проще простого. Вот, конечно, чудесные палатки у спасателей, только стоят «как самолёт». Есть и современные двухслойные мобильные конструкции для быстрой небольшой экспедиции – просто прелесть, печурки там замечательные специальные имеются, но нежнее они в конструкции, плюс инструкцию надо смотреть: как каркас из трубочек собрать, тенты натягивать – а это время, а на ветру да на морозе? Наш «красный чум» в другой весовой категории: он для длительных «полей», но простота его установки не имеет аналогов.
Хотя, может, зря я ругаю нынешних производителей, а всё дело в привычке? Но, привыкнув к хорошему, другое добро неминуемо сравниваешь с первым, и вот получается, что поиск идеальной палатки ещё не завершен. Впрочем, в нашей жизни часто так бывает, что новая техническая модель не лучше старой, а то и просто не имеет аналогов. Вот как с моим любимым карабином «Лось-4».
Взыскательный читатель скажет: так надо строить «охотничью инфраструктуру», за много лет уж сподобились бы на стационарные домики. Да, есть и домики, и базы, но без больших палаток всё равно трудно обойтись: с их помощью, при надобности, мгновенно создаются новые «спальные места», да и накладно сторожей домиков держать круглый год при месячной надобности. А не будет сторожей – разберут или увезут всё мало-мальски ценное. Да и, честно говоря, во многих местах на северах – к чему она, эта инфраструктура, в тундре?