Малый мюнстерландер
Я живу и охочусь в канадской провинции Онтарио с 90-х годов прошлого века. Причем давно и прочно закрепился в разряде охотников с подружейными собаками.
Когда пришла пора выбирать очередного помощника, было уже ясно, что он помимо охоты должен уживаться с семьей и приносить эстетическое удовлетворение. Ведь собака среднестатистического охотника проводит намного больше времени дома, чем на охоте.
Поскольку раньше у меня были спаниели, подсознательно хотелось что-то близкое или похожее, хотя было твердо решено брать легавую, то есть собаку, работающую со стойкой. После долгих исследований и раздумий выбор пал на немецкую породу малый мюнстерландер (KleineMünsterländer, нем.). Когда я в первый раз повстречал название этой породы, то почему-то подумал, что это собака типа ягдтерьера. На самом деле мюнстерландер больше всего напоминает спрингер-спаниеля, только с некупированным хвостом и всегда шоколадно-коричневым окрасом: бело-шоколадные пятна в крапушку или темно-крапчатый шоколадный.
Вкратце об основных породных характеристиках: малый мюнстерландер – суки около 50 сантиметров в холке, кобели, естественно, повыше, немного вытянутый корпус, недлинные висячие уши, умеренно длинная и густая шерсть, хвост-перо, вес 20-25 килограммов. Самое емкое встреченное мной описание характера – порода, выведенная для охоты и семьи, да еще и сторож. По поводу последней функции необходимо отметить, что мюнстерландер, конечно, не овчарка: если кто-то стучит в дверь или ходит вокруг дома, его облают, но стоит незнакомцу войти в дом – его тут же оближут.
Мюнстерландер относится к той же группе хорошо известных пород, что курцхаар и дратхаар, то есть к универсальным немецким легавым, которые, в свою очередь, включены в группу «континентальные легавые» (вместе, например, с бретонским эпаньолем). Выведена эта порода была в окрестностях немецкого города Мюнстер, отсюда и название. На сегодня это третья по популярности охотничья порода в Германии. Также представлены мюнстерландеры в Скандинавии, в Голландии, в странах Восточной Европы и, конечно, в Америке и Канаде.
Если есть малый мюнстерландер, то, значит, есть и большой. Эта порода сантиметров на пять выше и вместо шоколадных пятен у нее черные. Во многом схожа, но считается отдельной, независимой породой. Еще одна очень близкая порода – немецкая длинношерстная легавая (лангхар). Довольно похожи на перечисленных и французский эпаньоль (Epagneul Français, фран.), и голландская куропачья собака (Drentse Patrijshond, голл.).
Универсальные легавые отличаются от «островных», то есть английских, ирландских и шотландских, тем, что работают не только по перу, но и по зайцам, копытным, кровяному следу, апортируют и хорошо плавают. Некоторые читатели могут возразить, что островные легавые тоже апортируют, в том числе и с воды, но у немецких пород «универсальность» ставится превыше всего и упор делается на работу «после выстрела», на подачу или обнаружение крупной дичи, которую собака физически неспособна подать. А «островной» подход подразумевает узкую специализацию – легавая находит и показывает птицу, а ретриверы или даже спаниели подают битую дичь. Такой подход хорош при наличии у охотника или хозяйства псарни, на которой можно содержать разные породы собак, и богатых дичью угодий, – другими словами, для охоты аристократов. Универсальные же собаки больше подходят для охотника с одной-двумя собаками, которые будут работать практически по любой дичи от поиска до подачи, участвовать в загонах, терпеливо ждать в скрадке и так далее.
Вкратце опишу последнюю охоту со своими двумя мюнстерами. В начале октября наконец-то удалось выбраться на нормальную охоту: жара спала, простуда почти отпустила – поехал. По дороге саднило горло, боялся, что опять заболею, но пронесло. Я выехал утром – 6 часов дороги, и вот мы на месте. Погода нормальная, не очень жарко, днем что-то около 8-9, ночью от -2 до 0. Первый день солнечный, потом пасмурно и был даже слабенький дождик ночью. Рябчика (здесь и далее речь идет о канадском воротниковом рябчике), к сожалению, очень мало. В первый день только одна птица взлетела на дерево, столкнутая собаками в густых кустах ольхи. Я настолько одурел от отсутствия дичи и так хотел показать первопольной Луне, что мы тут вообще делаем (эх, оправдания, объяснения, нельзя же для молодой собаки дичь без стойки бить). Взял, в общем, я этого рябца.
Во второй день та же история – нет дичи. Ни рябчиков, ни вальдшнепов (год назад я уже рассказывал на страницах «Русского охотничьего журнала», что за дичь – канадский рябчик и американский вальдшнеп, и как на них охотятся с легавой). Но в тот день я ходил-бродил по разным угодьям и не встречал почти никого. Только утром, можно сказать, повезло: выбрался из леса к месту, где ночевал в машине и пошел немного по дороге. Дорога не дорога, так – просека в сосновом лесу. Вижу, впереди сидит на дороге вроде как птица. Иной раз смотришь – птица, подходишь – а это или камень, или пучок травы какой-то. Но в этот раз вроде птица. Собак обеих к ноге, как разглядел, что точно птица, старшей, которой 5 лет – «сидеть!». Кажется, села. Дальше с младшей, которой год был в августе, пошли дальше. «Рядом, – говорю, – тихо!»
Похоже, крадется рядом со мной. По-разному охотники охотятся, а для меня важно, чтобы собака умела вот так тихо со мной подкрадываться. Ну, в общем, увидела она птицу (а я уже рассмотрел: самка дикуши это – размером с рябчика и оперение такое же, только более пестрое) и встала. Ну что, стойка не по запаху, а в углядку, но лучше, чем ничего. Постояла и то ли шаг сделала, то ли с ходу рванула, то ли птица сама не выдержала, тут уж не разберешь, потому как дикуша взлетела и направилась вдоль просеки, от нас. Ну в угон-то я ее и уложил первым выстрелом. Луна тут как тут уже, на автоподаче – обнюхала и принесла.
В общем, почти три дня охоты, а дичи – кот наплакал, в разы меньше, чем в другие годы. Уж разные думы я думал. Может, выбили за две недели охоты, но нет, я ведь в глушь лазил, куда большинство местных охотников на квадроциклах не забираются, они все больше по дорожкам да просекам: увидят рябца – стрельнут и дальше тарахтеть своим моторчиком. Может, рябчик в других угодьях, ведь лето сухое было – тоже вроде нет, я по разным местам лазил. Если только глобальный катаклизм какой-то местного значения – типа заморозка или сильных дождей невовремя или засухи, так что птенцам нечего стало есть и они в большинстве не выжили. Не знаю.
Выбрался я, в общем, на трассу и еду себе домой. Думаю, вот только остановлюсь еще в одном местечке, где в прошлом году бывал, – и все, домой. Съехал на малозаметную просеку. Собак выпустил и пошел. Минут через 10 собаки спугнули группу рябчиков. Позор на мою седую голову, но я опять стрелял без стойки. Вижу – летит один, близко-близко, вроде сесть хочет на сосенку прямо передо мной. Я по нему – БАХ! Мимо, однако. Непуганая птица садится на дерево, в нескольких метрах от меня, как ни в чем не бывало. Я из второго ствола, целясь в голову – БАХ! Птица сидит и удивленно на меня смотрит. Да, думаю, так еще не складывалось.
Перезаряжаю двустволку. БАХ! Попал наконец-то. Собаки тем временем носятся как очумелые по лесу, ищут разлетевшихся рябчиков. Пробрался через несколько хвойных деревьев на небольшую заболоченную полянку. Ну, думаю, здесь еще пара штук точно должна где-то сидеть. Позвал и посадил собак. Стою кручу головой – или я их увижу, или они закудахчут, предупреждая об опасности. Один подал голос – вот он, совсем рядом на сосенке, сидит вполдерева. Уже почти я взял его на мушку, как собаки с воплями бросаются к дереву.
Птица слетает без выстрела. Кручу головой дальше. Вот же еще один сидит. БАХ! Дошел. В этот момент старшая начинает лаять метрах в 50 с другой стороны просеки. Ну, думаю, старая, мне тоже обидно, что разлетелись, а лаять-то зачем? Зову – не идет. Что делать, пошли смотреть. Сидит лает на дерево. Подхожу сбоку – еще один рябчик – БАХ! Готов. Ладно, пошли дальше. Через пару минут старшая вроде как встала (по GPS), пошел искать – смотрю, вальдшнепиное место: ручеек, болотина, ольха.
А собака уже дальше бегает, вот опять стала лаять. Подхожу и ничего не вижу, довольно открытое место. Говорю собаке: «Нет там никого, хватить лаять». Она побегала и опять лает, но на другое дерево. Походил я вокруг и вижу – сидит! Патроны, однако, кончились, пришлось картечь зарядить, которую, нарушая правила, я всегда таскаю с собой на случай встречи с волками или медведем. В общем, довольно аккуратно я этого рябца снял, обошлось без фарша. Таким образом, за какие-то 20 минут удвоил свою добычу. Потому собаки и универсальные, что могут работать со стойкой, а могут – как лайка. Вот так бывает на охоте – то густо, то пусто. Или наоборот.